19 марта 1997 года в Донском родильном доме я родила сына. В то время главным врачом был Александр Данилович (фамилии, к сожалению, я не помню), в честь которого я и назвала сына Сашей. Огромная благодарность моя и моих родственников всем тем, кто в то время там работал. Низкий им поклон! Целую их золотые руки! Особенно учитывая то, что месту жительства в роддоме г. Кимовска Тульской области в 1994 году мои роды закончились смертью дочери. Я понимаю, что роды такой процесс, который предугадать невозможно, но когда врачи пьяные, не подходят к роженице более 3 часов, то ничего удивительного, что ребенок задыхается в родовых путях. А потом в таком состоянии они, ничуть не смущаясь, проводят операцию кесарева сечения. Предварительно доктор даже не смогла взять кровь из вены на группу, да что там кровь, она просто заваливалась мне на живот, когда наконец-то соизволила посетить предродовую и послушать сердцебиение плода. Акушерка тоже отсутствовала. Единственным внятным врачом был вызванный на операцию анестезиолог. Не знаю ни имени его, ни фамилии, но мы тоже очень ему благодарны, т. к. если бы не он, то операцию начали бы ещё до того, как я получила наркоз (были попытки разрезать мне живот, я это четко помню). Во время операции я приходила в себя, наркоз мне давали повторно, глаза анестезиолога в тот момент, когда я успела спросить про ребенка, я не забуду никогда. Когда мои родственники, дожидавшиеся у роддома, захотели узнать о результатах операции, то у врачей, её проводящих, даже разнились мнения о поле новорожденного, моем самочувствии и перспективах выжить. Напутствие при выписке от акушерки, ведущей роды, было следующим: "Ну ничего! Зато аборты делать не придется лишний раз! ". Это сказала МНЕ, пришедшей рожать, а не на аборт ; МНЕ, выходящей в холл, где счастливые папы встречали счастливых мамочек с детишками, а я вышла с пустыми руками, стараясь не смотреть вокруг; МНЕ, впервые забеременевшей, забеременевшей осознанно, ждущей этого ребенка. Да мы с мужем все 9 месяцев с ним разговаривали, я стихи учила, смотрела только позитивные фильмы и передачи, слушала и читала классические произведения. После родов два дня меня обкалывали какими-то наркотическими препаратами: то есть я все слышала, но как бы через туман. Мне казалось, что я кричу, а я наверно только сипела: Что с моим ребенком? Я помню, как дежурный доктор говорила, стоя у моей кровати в палате интенсивной терапии: "Приводите её в себя. Надо, чтобы она пила больше. У неё очень плохой анализ крови. Да и волосы за двое с лишним суток спутались в колтун. Надо или расчесывать их или отрезать". За это "спасибо" моей акушерке, которая, как только я поступила в предродовую палату, велела мне волосы распустить. Якобы "по старинным поверьям в родах ничто не должно мешать". Учитывая, что волосы тогда у меня были ниже попы, представляете - как они мне "не мешали"? Рожала я в пятницу, а более-менее пришла в себя только в воскресенье вечером. О том, что девочка моя умерла в родах, мне сообщили только в понедельник, до этого врали, что всё замечательно. А я-то в мечты вдарилась… Одна инициативная санитарка, решив, видимо, меня успокоить, рассказала мне, что "плакать не о чем, там уже все разложилось". Хорошо, что мои родственники со скандалом вызвали в пятницу вечером патологоанатома, которая сообщила, что ребенок здоровый, причина смерти: асфиксия. И очень удивлялась, почему мне не дали родить мертвого ребенка, зачем кесарили? Ведь объективных предпосылок к этому не было. Точно также удивлялись акушеры в Донском роддоме, принимая меня на вторые роды и измеряя таз. Ведь неродившаяся дочка моя весила 3500 г, 54 см. Родственники её забрали, перед похоронами муж ее сфотографировал, т. к. подозревал, что мне могли "напеть" люди в белых халатах. Свекровь была против того, чтобы я об этом узнала, но так как санитарка в благодатную почву посеяла свои мысли о том, ЧТО я родила, то через два месяца муж решился мне об этом рассказать, чтобы я не мучилась этими мыслями. Мы вместе проявили пленку, напечатали фотографии и с тех пор я их не достаю. Полтора месяца после выписки из роддома я пролежала в больнице, выписавшись под расписку: две недели в городской гинекологии, месяц в областной клинической больнице, куда родственники забрали меня со скандалом, после десятичасовых капельниц с лекарствами, плазмой, кровью, не имеющих выраженного положительно эффекта в анализах. Врачи в областной больнице сказали мужу и нашим родителям: «Будьте готовы к самому плохому». Итог девяти месяцев беременности: ребенок умер, заражение крови, неизлечимые заболевания и на всю жизнь недоверие к местной медицине. Через два месяца после меня рожала моя близкая подруга. По роддому ходили страшилки о моих (как она тогда подумала, родах). Но оказалась так «осчастливили» в тот год не меня одну. Сейчас я работаю с такой вот подругой по несчастью. Только ту хотя бы не кесарили. Привет вам от нас, акушерка госпожа Варлашкина! Ещё раз повторяю: если бы акушерка не бросала меня одну на несколько часов - она даже не вспомнила, что поставила мне капельницу с но-шпой – если бы сделала то, что расписано в учебниках или иных инструкциях по ведению родов, я бы слова претензий не сказала – врачи не боги. Но единственный человек, кого я видела с кровати, была санитарочка в коридоре – девчонка 15-16 лет, советующая мне: «Ну покричите. Может, они услышат и подойдут». Почти двадцать лет во всех женских разговорах по душам о беременности и родах я не устаю петь дифирамбы Донскому роддому. Конечно, ведь теперь у меня, как у любой мамы, самый лучший в мире ребенок! Когда он был маленький, незнакомые люди подходили на улицах и говорили, что наша семья светится счастьем, что нам обязательно надо ещё детей рожать! Я вежливо улыбалась в ответ, они же не знали, какие последствия имели мои первые роды. Под страхом смерти мне было запрещено беременеть, учитывая приобретенные после этого заболевания. Медицинский персонал Донского роддома я вспоминаю с огромной благодарностью за то, что они не побоялись взять меня на роды с таким анамнезом, за профессионализм и четкое знание своих обязанностей, а также за человеческое отношение ко всем рожающим. Мы и в церкви заказные за их здравие заказывали. Дома у меня в тетради записаны их имена и фамилии. Спасибо вам, СПАСИБО от счастливой мамы!
Кимовчанка
19 марта 1997 года в Донском родильном доме я родила сына. В то время главным врачом был Александр Данилович (фамилии, к сожалению, я не помню), в честь которого я и назвала сына Сашей. Огромная благодарность моя и моих родственников всем тем, кто в то время там работал. Низкий им поклон! Целую их золотые руки! Особенно учитывая то, что месту жительства в роддоме г. Кимовска Тульской области в 1994 году мои роды закончились смертью дочери. Я понимаю, что роды такой процесс, который предугадать невозможно, но когда врачи пьяные, не подходят к роженице более 3 часов, то ничего удивительного, что ребенок задыхается в родовых путях. А потом в таком состоянии они, ничуть не смущаясь, проводят операцию кесарева сечения. Предварительно доктор даже не смогла взять кровь из вены на группу, да что там кровь, она просто заваливалась мне на живот, когда наконец-то соизволила посетить предродовую и послушать сердцебиение плода. Акушерка тоже отсутствовала. Единственным внятным врачом был вызванный на операцию анестезиолог. Не знаю ни имени его, ни фамилии, но мы тоже очень ему благодарны, т. к. если бы не он, то операцию начали бы ещё до того, как я получила наркоз (были попытки разрезать мне живот, я это четко помню). Во время операции я приходила в себя, наркоз мне давали повторно, глаза анестезиолога в тот момент, когда я успела спросить про ребенка, я не забуду никогда. Когда мои родственники, дожидавшиеся у роддома, захотели узнать о результатах операции, то у врачей, её проводящих, даже разнились мнения о поле новорожденного, моем самочувствии и перспективах выжить. Напутствие при выписке от акушерки, ведущей роды, было следующим: "Ну ничего! Зато аборты делать не придется лишний раз! ". Это сказала МНЕ, пришедшей рожать, а не на аборт ; МНЕ, выходящей в холл, где счастливые папы встречали счастливых мамочек с детишками, а я вышла с пустыми руками, стараясь не смотреть вокруг; МНЕ, впервые забеременевшей, забеременевшей осознанно, ждущей этого ребенка. Да мы с мужем все 9 месяцев с ним разговаривали, я стихи учила, смотрела только позитивные фильмы и передачи, слушала и читала классические произведения. После родов два дня меня обкалывали какими-то наркотическими препаратами: то есть я все слышала, но как бы через туман. Мне казалось, что я кричу, а я наверно только сипела: Что с моим ребенком? Я помню, как дежурный доктор говорила, стоя у моей кровати в палате интенсивной терапии: "Приводите её в себя. Надо, чтобы она пила больше. У неё очень плохой анализ крови. Да и волосы за двое с лишним суток спутались в колтун. Надо или расчесывать их или отрезать". За это "спасибо" моей акушерке, которая, как только я поступила в предродовую палату, велела мне волосы распустить. Якобы "по старинным поверьям в родах ничто не должно мешать". Учитывая, что волосы тогда у меня были ниже попы, представляете - как они мне "не мешали"? Рожала я в пятницу, а более-менее пришла в себя только в воскресенье вечером. О том, что девочка моя умерла в родах, мне сообщили только в понедельник, до этого врали, что всё замечательно. А я-то в мечты вдарилась… Одна инициативная санитарка, решив, видимо, меня успокоить, рассказала мне, что "плакать не о чем, там уже все разложилось". Хорошо, что мои родственники со скандалом вызвали в пятницу вечером патологоанатома, которая сообщила, что ребенок здоровый, причина смерти: асфиксия. И очень удивлялась, почему мне не дали родить мертвого ребенка, зачем кесарили? Ведь объективных предпосылок к этому не было. Точно также удивлялись акушеры в Донском роддоме, принимая меня на вторые роды и измеряя таз. Ведь неродившаяся дочка моя весила 3500 г, 54 см. Родственники её забрали, перед похоронами муж ее сфотографировал, т. к. подозревал, что мне могли "напеть" люди в белых халатах. Свекровь была против того, чтобы я об этом узнала, но так как санитарка в благодатную почву посеяла свои мысли о том, ЧТО я родила, то через два месяца муж решился мне об этом рассказать, чтобы я не мучилась этими мыслями. Мы вместе проявили пленку, напечатали фотографии и с тех пор я их не достаю. Полтора месяца после выписки из роддома я пролежала в больнице, выписавшись под расписку: две недели в городской гинекологии, месяц в областной клинической больнице, куда родственники забрали меня со скандалом, после десятичасовых капельниц с лекарствами, плазмой, кровью, не имеющих выраженного положительно эффекта в анализах. Врачи в областной больнице сказали мужу и нашим родителям: «Будьте готовы к самому плохому». Итог девяти месяцев беременности: ребенок умер, заражение крови, неизлечимые заболевания и на всю жизнь недоверие к местной медицине. Через два месяца после меня рожала моя близкая подруга. По роддому ходили страшилки о моих (как она тогда подумала, родах). Но оказалась так «осчастливили» в тот год не меня одну. Сейчас я работаю с такой вот подругой по несчастью. Только ту хотя бы не кесарили. Привет вам от нас, акушерка госпожа Варлашкина! Ещё раз повторяю: если бы акушерка не бросала меня одну на несколько часов - она даже не вспомнила, что поставила мне капельницу с но-шпой – если бы сделала то, что расписано в учебниках или иных инструкциях по ведению родов, я бы слова претензий не сказала – врачи не боги. Но единственный человек, кого я видела с кровати, была санитарочка в коридоре – девчонка 15-16 лет, советующая мне: «Ну покричите. Может, они услышат и подойдут». Почти двадцать лет во всех женских разговорах по душам о беременности и родах я не устаю петь дифирамбы Донскому роддому. Конечно, ведь теперь у меня, как у любой мамы, самый лучший в мире ребенок! Когда он был маленький, незнакомые люди подходили на улицах и говорили, что наша семья светится счастьем, что нам обязательно надо ещё детей рожать! Я вежливо улыбалась в ответ, они же не знали, какие последствия имели мои первые роды. Под страхом смерти мне было запрещено беременеть, учитывая приобретенные после этого заболевания. Медицинский персонал Донского роддома я вспоминаю с огромной благодарностью за то, что они не побоялись взять меня на роды с таким анамнезом, за профессионализм и четкое знание своих обязанностей, а также за человеческое отношение ко всем рожающим. Мы и в церкви заказные за их здравие заказывали. Дома у меня в тетради записаны их имена и фамилии. Спасибо вам, СПАСИБО от счастливой мамы!